Барбара согласилась пойти со мной на выпускной бал, не отлипала весь вечер, пару раз за который мы пропадали в подсобках… А потом я ее бросил.

Вот так.

Бросил, глядя на слезы и недоумение в огромных глазах. Тогда я уже хорошо видел без очков, и мог разглядеть каждую черточку перекошенного от обиды лица.

Жалости к Барбаре я так и не испытал. Но и облегчение не пришло. Это было очень странно, потому что я рассчитывал на иной результат. У меня в голове была разработана цепочка событий: преображение, соблазнение, месть и полная победа. Но какое-то из звеньев дало сбой, а какое именно я не понимал до сих пор. Потому что при воспоминаниях о тех событиях до сих пор что-то ныло в груди, как застарелая рана. Мерзкая любовь к Барбаре оставила меня больным, но не сломала до конца. И я не собирался прогибаться под чувства дальше, поклявшись себе отныне и навсегда быть хозяином положения. Со всеми любовницами, которых я отбирал, у нас были четкие договоренности: никакого вторжения в мой мир. Есть я, и они, отдельно. Когда я чего-то хочу – просто беру это, щедро оплачивая.

И вот теперь, кажется, я захотел Маргарет.

Кажется…

Я зло усмехнулся, но перекошенная гримаса почти сразу пропала с лица. Пора быть честным хотя бы перед собой. Не кажется. Совсем не кажется.

Эта женщина проникла в мою голову и уже начала пускать корни, обживаясь в мыслях так, что у меня не получалось ее оттуда выкорчевать, даже когда я работал.

Я ее хотел.

Хотел девушку из другого круга. Другого достатка. Другого воспитания.

Но понимал также и другое: ее не получится купить так же, как и всех до этого. Она не согласится жить в оплаченной квартире и предоставлять доступ к телу по заказу, за возможность тратить деньги с одного из моих счетов.

Помимо воли разума перед глазами полыхнула картина того, как это могло бы быть. Маргарет… в моей постели. Со мной…

Ощутив удушливую волну желания, на которую тотчас же отозвалось тело, я с нажимом помассировал виски и прошипел

– Нет уж. Все, что мне нужно – довести договоренность до конца и выставить девицу из своей жизни. С глаз долой! Тогда это наваждение растает, как дым.

Да, именно так. Дело в том, что Маргарет постоянно находится рядом и даже живет в моей квартире. Именно поэтому, мысли постоянно к ней возвращаются.

Буквально еще неделю мы продолжаем эту игру, а после я говорю Роу, что мы провели ночь вместе. Рассчитаюсь с мисс Новиковой, получу от Роу Нибелунга и счастливо живу дальше.

Вернется моя идеальная, упорядоченная жизнь.

Именно это ведь предел моих мечтаний, не так ли?

Маргарет Новикова

И как говорилось в одном бессмертном произведении: «А поутру они проснулись»…

Надо признать, я думала, что мы оба с Бенедиктом будем делать вид, словно ничего не случилось. Именно поэтому как обычно встала, напевая приняла душ, как мантру повторяя про себя «Ничего не было-ничего не было-ничего не было», а после отправилась на кухню делать завтрак.

Однако Беня, как всегда, пошел в принятых мерах гораздо дальше, чем я!

В тот момент когда Осборн появился на кухне, у меня по коже прошелся холодок, от ощущения, словно в помещении на несколько градусов упала температура!

– Доброе утро, – холодным загробным голосом поздоровался Бенечка, и я сразу поняла – ни черта оно не доброе!

– Здравствуй, – ровно ответила, решив поддерживать линию поведения владельца дома. Хочет быть замороженной ящерицей – да пожалуйста, мне же меньше притворяться, изображая из себя пай-девочку. В конце-концов у нас договоренность и ничего более.

Завтрак прошел в тягостном молчании, так же, как и дорога до бара. Ну, а весь последующий день я наблюдала эпическое полотно: «Возвращение Дарта-Вейдера»! Оказывается, за прошедшее время я отвыкла от обычного поведения господина Осборна и сейчас им «наслаждалась» с какой-то затаенной тоской. Притом, не только я, но и весь остальной персонал. Досталось и Тони, и Линде, пару раз другим официанта и даже управляющей Виктору.

– Маргарет, признавайся, ты ты ему озверин в еду подсыпала? – краем рта шепнул Энтони, нервно натирая бокал.

– Нет, – с сожалением вздохнула я, размышляя о том, что с большим удовольствием сыпанула бы пургена.

– Досадно. Многое бы объяснило. А то он в последнее время такой благостный стал, что мы успели обрадоваться и расслабиться. Зря.

– Зря, – подтвердила я, поймав себя на тех же мыслях.

Все это время я по инерции считала Осборна все тем же холодным земноводным, но на контрасте с тем, как он вел себя сейчас… понимала, что за последние пару недель общения в режиме тет-а-тет, Бенечка реально расслабился.

За сегодняшний день не влетело еще разве что мне. И поэтому с каждым часом, я замечала все больше недовольных взглядов от коллег и практически мечтала, чтобы Хронос Змеевич сорвался уже и на непосредственной причине его плохого настроения. Иначе была вероятность, что после смены меня просто поколотят в раздевалке.

Мечты как известно – сбываются! Порой самым извращенным образом, так что карающий взор Дарта Вейдера обратился и на меня.

Я как раз пропылесосила все сидения и занималась полировкой столов, периодически сгоняя с них кошек. Эти поганцы особенно обожали размещать свои пушистые попы на только что протертых поверхностях.

– Маргарет, – за спиной вырос Бенедикт, притом настолько близко, что его дыхание коснулось чувствительной кожи обнаженной шеи. – Что это такое?!

– Где? – на выдохе спросила я, ощущая, как волна мурашек катится вниз по позвоночнику.

– Вот, – длинные, изящные пальцы скользнули по поверхности только что протертого мною стола и… подцепили кошачий волос. – Что я говорил по поводу чистоты в зале? Это одно из основополагающих требований «Депрессии»! Тут недопустима халатность и небрежное выполнение своих обязанностей!

Небрежное?! Это у меня-то?! Да я уже час бегаю тут, изображая из себя уборщицу, а не официантку! А по столу просто только что прошла линяющая киса и обронила один несчастный волосок!

Я порывисто обернулась, судорожно сжимая в ладони тряпку, решительно заглянула в холодные серые глаза и…

– Извините, пожалуйста, – с трудом и сквозь зубы, проговорила я. – Я буду внимательнее.

Судя по лицу – Беня удивился. Честная аристократическая душонка очевидно желала скандала и готовилась к нему весь вечер, но увы, не случилось.

Ругать меня дальше тоже вроде как не за что – вот какое раскаяние на лице, Бенечка, смотри!

Чтоб тебя…

В глубине глаз Бенедикта читалась абсолютно такая же мысль, что вызвало у меня приступ жгучего, почти болезненно удовлетворения.